diana_ledi

Благотворительность в ЖЖ и в интернете - она у всех давно скрипит песком на зубах.
Но без неё нельзя.
К сожалению, мы очень часто оказываемся бедны перед страшной болезнью. И перед смертью, которая стоит рядом.
А если смерть стоит рядом с ребёнком - я не знаю, чем можно измерить боль и отчаяние родителей и близких в этом случае...
Я бывала в таких случаях, я не измеряла.
Там бездна.

Сегодня мы во второй раз запускаем Аукцион "Детское время"
Его придумала я. Рабочее название Аукциона было - "Куклы, спасающие детей"
Но мы решили не зацикливаться на собственно куклах.
Идея Аукциона "Детское время" укладывается в несколько слов - автор дарит к продаже вещь, сделанную им, а читатель покупает эту вещь.
Деньги идут на счёт больному ребёнку.
Каждый старт Аукциона - один ребёнок. Одна жизнь, как водится. Правда, маленькая.
Но от этого бездна отчаяния ещё глубже.

Аукцион только модерирует.
Отвечает за достоверность информации о болезни ребёнка.
Проводит переговоры с мастерами.
Выставляет лоты и просит вас принять участие в торгах.
Возможно, вам на память останется кукла. Или украшение. Или книжная закладка, которую вы купите в честь борьбы с болезнью совершенно незнакомого вам ребёнка.

А возможно, вы не станете принимать участие в торгах, но просто пойдёте по ссылке и перечислите на эту борьбу - сколько сможете.

Я прошу вашей поддержки.
Я прошу участия и поддержки от украинских френдов, но также прошу помощи у моих френдов из России и других стран.
Участия в торгах, если вы захотите купить что-то из представленных вещей.
Репоста.
Рассказа об Аукционе.
Пусть ваши читатели узнают об очередном этом проекте. Проекте, подобных которому множество - но может быть, наш проект отличается тем, что время от времени там куклы спасают детей...

Ваша Леди.



Детское время пошлО.
Начало торгов: 24 апреля в 14.00 по киевскому времени.
Окончание торгов: 30 апреля в 13.00 по киевскому времени.

... утром в палату вошла красивая врач, жена заведующего отделением Борисыча.
Она обходила палату, всегда начиная с коек у окна. И сразу пошла к оконной койке. Это была моя койка, я всегда выбирала это место, чтобы смотреть в окно и видеть цепочку летящих грачей. Мне было очень важно всегда заметить последнего грача. Но никогда я не замечала последнего. Тогда, когда мне казалось, что пролетел последний, и уже так темно, что летящих грачей не будет до утра - всегда находился один какой-то грач, догоняющий стаю в сумерках.

Красивая врач шла ко мне и улыбалась, как вдруг резко остановилась возле таниной кровати.
Таня, прекрасно выспавшись, сидела на кровати и улыбалась красивой врачу. Таня очень любила красивых врачей и медсестёр. И цветочки любила. Красивое всё, одним словом.
- Танечка, а давай послушаемя. - сказала врач, сдвигая брови.
У неё были брови такими ровными дугами. И очень гладкий лоб. Но когда она брови сдвигала, лоб становился складками.
Теперь лоб стал складками. Таня послушно подняла маечку и свитер и стала очень дышать, как и требуется, когда к тебе подходит врач и снимает с шеи эту штуку, которую я уже знала, как называется - фо-нен-до-скоп.

Врач слушала Таню недолго, а лоб её становился всё больше складками.
Затем врач вынула из ушей фонендоскоп, быстренько положила его в карман халата, заправила Танину маечку и свитер в колготы и повернулась к нам:
- Девочки. - тихо сказала она.
Но нам почему-то стало от этого тихого голоса тревожно.
- Девочки, я потом проведу у вас обход. Сейчас быстро одевайтесь потеплее, и одевайте Таню. Ей надо погулять.
- Зачем? - спросила Оля удивлённо.
- У неё сейчас будет приступ. Надо вывести на улицу, быстренько. - сказала красивая врач и быстро застучала каблучками - из палаты, к медсестринскому посту.
Вскоре в палату вбежала Наташа и санитарка. Санитарка несла в руках наши курточки и пальто, Наташа начала быстро одевать Таню.

- Пальто застегните! - крикнула нам вослед Наташа. - Не хватало, чтобы все тут простудились.
- Я возле окна. - кричала она ещё. - если она начнёт задыхаться, машите руками.

( Read more... )

... я вышла из больничного отделения и закурила.
В отделении осталась моя средняя дочь.
Это было отделение совсем другой больницы, не той, в которой провела детство я.

Дочери предстояло пройти обследование и лечение. Свалилось всё так непонятно и неожиданно. Так не вовремя свалилось - думала я, держа сигарету дрожащими пальцами.

Недавно умерла моя мама.
Я не плакала. Я не плакала даже когда она умирала - но я тогда почти лежала перед картонной иконкой и молилась так, как никогда я не молилась в жизни. А в жизни я вообще почти никогда и не молилась.
Я просила маме скорейшей смерти - так затянулась агония, так мама мучилась.
Я хотела сидеть с ней, пока она не умрёт.
- Мне за ручку её подержать, ну пожалуйста... - просила я, а меня выставляли, взяв осторожно и твёрдо за плечи.
- Нельзя. - говорили мне. - Ты станешь плакать и задержишь её смерть. Ну мало она мучилась?
- Я не буду плакать. Мне бы за ручку... - просила я.
- Нельзя. - говорила мне моя подруга.
Моя подруга была фельдшером. Она сидела со мной и мамой все страшные десять дней, пока мучилась моя мама самым последним мучением в своей жизни.
Теперь подруга выставляла меня.
В квартиру вбежала врач. Она тоже была моей подругой.
- Нет, нет. - сказала врач. - Уйди, Богом прошу. Ну пойми, так надо!

опять было это надо...
как раз в момент, когда мне так надо было подержать её за ручку, пока она ещё не умерла. Ну вдруг ей нужна моя рука тоже?

Меня выставили из бабско-детской комнаты. Дети сидели в третьей комнате, прижавшись друг к другу. С ними были люди.
Я лежала перед дверью в бабско-детскую и молилась перед картонной иконкой.
- Ну Господи, ну сделай это, пожалуйста... - просила я, забыв слова официальных молитв. - Ну что тебе стоит, пусть уже она умрёт, пусть не мучится... И мне бы за ручку её подержать...

( Read more... )

Больничный подвал был одним из трёх обязательных испытаний.
Испытания не зависели от года плановой госпитализации и от девочек и мальчиков, населяющих детское отделение. Девочки и мальчики менялись - но испытания оставались одними и теми же. Правда, очень страшными. Но это правильно. Испытания и должны быть страшными. Только так они закаляют смелость и волю.
Мой страший брат уверял, что это именно он придумал испытания, когда лежал три дня в этой больнице. Ему собирались вырезать гланды, но так почему-то и не вырезали. Но испытания он придумал, и я ему всегда верила.
Мой старший брат только то и делал, что придумывал для нас испытания, закаляющие смелость и волю. Но и сам от испытаний не уходил, а некоторые усовершенствовал.
Например, только он один прошёл самое страшное испытание - съесть бутерброд с маслом и колбасой, глядя на дохлую крысу. Больше никто так не мог, и даже свидетели испытания отворачивались, чтобы не видеть, а одного даже вырвало. А мой брат как ни в чём не бывало смотрел на эту крысу и ел бутерброд - и мы гордились братом.
Так что вполне возможно, что ужасы больничных испытаний придумал именно он, очень на него похоже.

( Read more... )

Надежда, я вернусь тогда, когда трубач отбой сыграет.
когда трубу к губам приблизит, и острый локоть отведёт.

Эту песенку я напеваю давно, почти всю жизнь. Когда я её услышала впервые, моя жизнь только начиналась. И комиссары в пыльных шлемах тогда склонялись тихо над всеми нами - теперь же я знаю цену всем этим комиссарам, и пыльным их шлемам, но строчку всё же напеваю.
И всякий раз я словно вижу этих трубачей - их высокие скулы, и гимнастёрки, болтающиеся на худых плечах, их острые локти и потрескавшиеся губы.

Эти трубачи идут рядом со мной, они мне не мешают. Помогают ли - не знаю.
Но когда я входила в детскую - мы называли её бабско-детской, там спали дети и моя мама...
входила я, придумывая на ходу, как мне сегодня будить тёплый этот сон, как переключать уютное пододеяльное сопение на ритм очередного рабочего дня - входила, всякий раз проклиная идею, утверждённую когда-то на семейном совете при участии и полном согласии всех детей, идею ту, заставляющую теперь делать побудку в пять утра, в пять тридцать, в пять сорок пять, но не позднее, никак. Иначе сорвётся ритм дня, будет пропущен длинный путь в школу, к которой ехать двадцать километров с тремя-четырьмя пересадками, и хорошо, если не идти пешком семь километров до железнодорожной станции, а видит Бог, сколько раз приходилось этим маленьким ножкам топать проклятые семь километров...
... когда я входила в детскую, выдумывая очередную весёлую побудку - тогда мне приходил на помощь один из трубачей. Рука об руку с ним вваливались мы в бабско-детскую, мелодекламируя дуэтом:

Покуда поёживается в постели моё постыдное Нехочу
Упругим шагом приходит Надо -
молоденький
весёлый
трубач!

- Нет, ну ещё пять минут... - прятались под одеяла дети, а мы с трубачом продолжали петь, выкручивая регуляторы уровня волюме до полной громкости:

Сперва он сдёргивает моё одеяло,
Затем он приказывает - иди!
Его повелительные
глаголы
Наотмашь
бьют меня
по щекам...

- Бить будут? - заинтересованно спрашивал сын.
- Быть не бить, а баночку с холодной водой я уже заготовила. - я предупреждала.
- А дальше стишок можно? - спрашивала младшая дочь, кредит по времени выпрашивая.
- А дальше я не помню. - отвечала я. - Но я могу спеть.
и затягивала:
- Надежда, я вернусь тогда, когда трубач отбой сыграааааает...
И это было лучшей из возможных побудок, потому что тут же вскидывалась средняя дочь:
- Нет-нет, только не это. Ты опять поёшь не в той тональности.

Я была первым музыкальным учителем своей дочери. Именно я усаживала дочь на круглый музыкальный стульчик перед инструментом. В четыре нежных её года я давала ей первое "ля", и учила ручку быть круглой, круглой, так, чтобы капля воды могла катиться медленно по ручке и тихо падать на клавишу.
Но к девяти годам дочери я устарела в авторитете безмерно.
Дочь брала уроки композиции, и даже была лауреатом и дипломантом конкурсов. Подумывала о смене фамилии на сценический псевдоним и, кажется, собиралась замуж за учителя композиции.
Учитель композиции нравился мне тоже, но я уже была старой, мне было тридцать лет. К тому же я не имела шансов стать лауреатом и дипломантом, а без этого претендовать на учителя композиции не стоило и пытаться.
Опять же, я была замужем за папой моих детей, и пела не в той тональности. Эти резоны я принимала, безропотно соглашаясь, об учителе композиции мечтать прекращала, и петь в присутствии дочери рисковала теперь только утром, старательно фальшивя в шантаже утреннем своём.

( Read more... )

Буду постить рассказики из кузни.
Потихоньку.
Пока Кузнец Машенька не заметит.
(шутка. Машенька на самом деле позволила)

... - Мужчины такие милые. - говорит кузнец Машенька. - Они все так одинаково стесняются поначалу, как только я начинаю работать в кузне.
- В смысле стесняться? Это как выражается?
- А они очень стесняются при мне материться. Вот и эти поначалу стеснялись. Пока я не уронила себе на ногу болванку.

Да ни фига себе!

С преподавателями училища, в котором учится Санди, мы договорились об оформлении академотпуска.
Пока на год, пока мы выясним, что там делать с этим свежим переломом и с повергнутым сердцем.
Оперировать - не оперировать, а у Санди эпилепсия, и операция ей - ойойойой...
Её не каждый стоматолог в лечение возьмёт, плавали, знаем.

Я не смогла поехать. Я должна быть с Кармой.
Санди поехала одна. Больница в Вышгороде, как бы по месту жительства.
Впервые она в этой больнице. Лучше бы туда не ездить, да выбора нет. Академку оформлять только по месту как бы жительства.

Приехала, завела карточку, заплатив взнос - мы же здесь не прописаны, так что выложь сумму.
Направили её в кабинет к травматологу.
Санди вошла и сразу плохо - во врачебном кабинете накурено до синевы.
Санди офигела. Она теряет сознание при запахе табачного дыма.
Попросила прекратить курить и проветрить кабинет.

ВНИМАНИЕ. ОТВЕТ ТРАВМАТОЛОГА.

- А я здесь у себя дома, что хочу, то и делаю. - ответил травматолог.

Сейчас Санди у заведующей поликлиники.
Очень жаль, что меня нет рядом, очень. Я уже озверела.
Жду результатов.
Опять бессилие.

Ну суки, а?

Они, наверное, святые - я не знаю...

Они были всегда, эти маньячки - так их называют шутя или полушутя, они сами себя так называют. И я понимаю их в этом.
Они всегда были - в Украине была Деревская Александра, эта удивительная женщина, она известна была тем, что подгребала к себе детей. Она подгребала их своими руками-крыльями, подбирала на крыльце - ей приносили детей - забирала у детдомов, нагребала ленинградских, истощённых этих детей блокады. Она их потом растила, воспитывала. Наверное, они были счастливы, по-другому быть не может. А Деревская - я не знаю, наверное, она была святая.

Они и сейчас есть, эти Деревские России, Украины - не знаю, как там в Беларуси, не встречала материалов.
Они есть, у них руки-крылья, они подгребают к себе этих ничейных детей, этих детдомовских. Они их вымывают, учат, лечат...

Они их называют - тематические дети

И мне становится плохо.

( Read more... )

Очень яркий пост моей френдессы.
Дети, которые могут стать вашими.

http://iogannsb.livejournal.com/2535660.html

Впервые выступать в Москве - это немного страшно.
Но Тигра делает вид, что вовсе не боится - см. уверенный и целеустремлённый взгляд, слушай прямую речь:


Привет, Москва! Я наконец везу к вам музыкальную сольную программу :)

13 апреля.
17.30
Москва, клуб "Археология" (Новорязанская ул., 29/3)
Вход - 300 рублей.

Встреча - http://vk.com/event50237333
Касательно билетов и прочих подробностей - обращаться к Тайрэну +7 915 475 39 44

Приходите!

Репост приветствуется!

А я присоединяюсь к просьбе Тигры, этого матёрого человечища не без шляпы.
И повторяю - Москва и москвичи, репост приветствуется.
И сами приходите.