diana_ledi

- Когда _я_ беру слово, оно означает то, что я хочу, не больше и не
меньше, - сказал Шалтай презрительно.
- Вопрос в том, подчинится ли оно вам, - сказала Алиса.
- Вопрос в том, кто из нас здесь хозяин, - сказал Шалтай-Болтай {e}. -
Вот в чем вопрос!


... Мелькнуло в шелесте ленты слово.
Зачем я его увидела?
Теперь я всё думаю об это слове. Такое слово - оно есть или его нет?
Но если оно в шелесте ленты, то значит, уже есть, как нам грамматика ни сопротивляйся.
С другой стороны, слово сопровождало фоточки маникюра - так у них, кажется, принято говорить, фоточки.
А если слово сопровождало фоточки - я правильно говорю? - маникюра, то тогда многое становится понятным.
Однако, вряд ли нам стоит демонстрировать такую предвзятость по отношению к маникюру - иначе нас могут заподозрить в том, что у нас маникюра нет. А это не так.

Алиса вконец растерялась и не знала, что и сказать; помолчав с минуту,
Шалтай-Болтай заговорил снова.
- Некоторые слова очень вредные. Ни за что не поддаются! Особенно
глаголы! Гонору в них слишком много! Прилагательные попроще - с ними делай,
что хочешь. Но глаголы себе на уме! Впрочем, я с ними со всеми справляюсь.
Световодозвуконепроницаемость! Вот что я говорю!
- Скажите, пожалуйста, что это такое? - спросила Алиса.

И все вокруг в нетерпении, начинается ажиотаж - да что же за слово?
Что было увидено и услышано в шелесте, сопровождаемом поскрипыванием моей не слишком новой мыши.
А я уже даже не знаю, как сказать. С одной стороны мне просто неудобно, что я сейчас напишу и произнесу это слово - хотя произношу я его сейчас ежеминутно, как заведенная, мне хочется попробовать его на вкус, на нюх, на твёрдость и сопромат.
Со стороны другой, произнеся слово столько раз, я уже как-то к нему привыкла. И даже, кажется, я начинаю считать, что такое слово было, есть и будет - даже после того, как мы с вами сделаем последний наш маникюр...

( Read more... )

Устаю я внезапно, но регулярно.
Казалось бы - отчего?
Выезжаю нечасто, и то с сопровождающими. Они меня под белы ручки, на ступеньку вольнО не встать - тут же рука протягивается. Потому что плавали уже, знаем. Падали уже, поднимались. А подниматься всегда дольше, чем падать, как опыт показывает, да и намекает.

И чуть что, звучит рядом со плечом моим:
- Мамочка, еды? Диана, пить? Сесть? Уступите место, женщине плохо! - последнее безапелиционно, не ослушаешься, по крайней мере я таких ослушников не видела. - Мама, плохо? Диана, воздуха? Капель? Таблетку?

Барыня барыней, одним словом. От этого и не устанешь. А устаю, в сети просиживая.

Что мне в сети усталость приносит? - а сабелька моя вострая. Темперамент мой бешеный.
И казалось бы, в чём сила, брат? - а в молчании, кое золото. В ножнах, к поясу притороченных, спрятанное. И всем на виду, а спрятанное. И видно, что сказать можешь, да молчишь, остроту сабельки экономя и её же опасаясь.
Так происходит у редкостных, тайным знанием переполненных. Знанием - промолчать, да не от глупости, глупость молчанием часто прикрывается - а от высокого умения сказать, настолько высокого, что остаётся лишь молчать. Потому что говори не говори - всё без толку. Так тайное знание учит.
Не то у меня. Я держусь долго, помалкиваю, понимая, что толку нет говорить - в усы, в усы, сиди ты и не рыпайся, помалкивай, не трожь саблю!
Не трожь, кому сказало! - тайное знание молча вещает.
Киваю послушно, держусь...

... а сабелька, сволочь беззаботная да весёлая, в ножнах томится, шевелится, слабо позвякивает - а как молчать, хозяйка? А если спрашивают, так как ответ не дать?

А я ей и отвечаю:
- Зараза ты весёлая. Ты же свои ответы знаешь. Тебе только вылезти, ты так раздухаришься, что спрашивающий и забудет, о чём спрашивал.
А она мне, глухо, из ножен:
- А пусть тогда не спрашивают. Что они, вообще дураки? Не знают, что каждому вопросу ответ положен. И, вопрос задав, ответам уже не обижайся. Сам, дурак, знать хотел.
А я ей....
... а и нечего мне ей ответить, потому что права милая, права, вострая.

Так и живём - она, подначивающая, да я, на подначки ведущаяся, и чуть что - сабли наголооооооооо!,......
...ооооо, понеслась. Куда ты, глупая, кто тебя просил, да что ты звякаешь да рубишь налево-направо, правых-виновных не разбирая?

Потом - усталость. Досада. И опять усталость, потому что от досады устаёшь не меньше, чем от сабельки вострой, темперамента моего бешеного.
Так и хочется задать вопрос кому-то, например, сабельке моей:
- Что они, вообще дураки? Не знают, что каждому вопросу ответ положен. И, вопрос задав, ответам уже не обижайся.

Так она ж смеяться станет.
- А я говорила! - торжествующе зазвенит.

Устаю я внезапно от этого.
Мне бы отдыхать немного. В монастырь мне бы - и там тайному знанию молчания учиться.
Но с монастырём тоже незадача.
Меня в женский монастырь как впустят - там сабелька моя и вырвется из ножен, и запляшет.
Там, в женском монастыре, живёт её любовь и нежность в массовых количествах. Там пища и вода её.
Там оно, любопытство, которое и под платами не скроешь - там они, языки, которых и обеты молчания не скуют. Там нет-нет, да и вырвется вопрос из уст, Богу посвящённых - а то и десять вопросов зараз.
Ну, тут мы с сабелькой и....
на белом коне.

В мужской бы монастырь нам с сабелькой. Где тайному знанию молчания учиться ещё, как не в мужском монастыре?
Где ещё обитают эти умельцы промолчать громко, несказать грозно, взглянуть зычно - в мужском монастыре, конечно.

... да кто ж нас с сабелькой к мужскому монастырю подпустит?
С сабелькой моей вострой ой да непослушной - темпераментом моим бешеным?

... вот и сейчас. Всего-то и сказать хотела, что не обет молчания даю - а просто уезжаю. По делам да не зная, надолго ли.
С ноутбуком да без модема.
Подержите мою сабельку, а?

С ВОПРОСАМИ В ПРИПЕВЕ И МАТЕРНЫМ СЛОВОМ В КОДЕ

У нас корь.

Заболела самая младшая из девочек.
Я в панику, конечно - и мою панику можно понять:
- мы в селе, цивилизация неблизко;
- мы в чужом селе, и есть вопрос - захотят ли нас, непрописанных, лечить;
- мы в чужом селе, но враз инфекция, и, ясен пень, угонят девочку в районную инфекционную, а мне нет даже смысла узнавать качество районной инфекционной, поскольку ЛЮБАЯ районная инфекционная качественной не может быть.
- и много прочих паникёрских соображений охватило меня, а первым из них было то, что на дворе ещё день, а у девочки уже под сорок.

Спокойно. В горле сдержите стоны и матерные слова по поводу местной и вообще нашей национальной медицины.
К нам не зарастает тропа народная, медицинско-хороводная!
"Скорая" у наших ворот и врач, пробирающийся через сугробы, к тропе во двор - нормальная картина обозреваемых окрестностей нашей тихой Олонецкой обители.
Врач по вызову как Сивка-Бурка, встала пред нами, плюя на нашу же иногородность - и далее держа руку на пульсе посредством визитов и регулярных телефонных бесед, в которых мы согласовывали каждое изменение течения болезни, каждую таблетку или укол.
Макаровы везучие, даже в своём глобальном невезении - поскольку рядовая наша сельский врач оказалась СТАРЫМ ПЕДИАТРОМ с практикой инфекциониста - кто понимает, тот понимает, от себя же добавлю, что эта штука посильнее кафедр с полным набором присущих им кандидатов и докторов - поскольку практика...

- Кто привит, кто не привит? Кто перенёс корь? Дети в доме есть? - такой информации немедленно возжаждала врач.
- детей нет, но... - ответила я и озвучила диагноз Санди.
Врач вздохнула и сочувственно посмотрела на меня, поскольку при эпилепсии очень противопоказана высокая температура, а также любые прививки.
- А корь - это три дня очень высокой температуры. - сказала врач.
- Я изолирую Санди! - вскричала я.
- Это не поможет. Корь в доме - стопроцентное инфицирование непривитых и непереболевших. - устало ответила мне врач.
и на секунду отвлеклась и посмотрела в даль и в никуда.
Я проследила за взглядом старых усталых глаз - и в проекции увидела картину:
... все медики Фельдшерско-акушерского пункта этого села и поликлиники села ближайшего бродят от дома к дому, пробираясь между сугробами (минус двадцать на улице, между прочим) и проверяют в первую очередь детей на наличие присутствия подозрений на корь.

- Это ЧП. - подтвердила моё видение врач. - Мне теперь сообщать об этом ЧП и с понедельника начинать вакцинирование всего села. И соседнего.
- Вы же медик, вы понимаете... - добавила она.
- Я не медик. - сказала я. - Я журналист.
- Ах, вы журналист? - саркастически улыбнулась врач. - Тогда спасибо вам. Спасибо вам и вашим коллегам за плодотворную работу по приближению эпидемий в стране.
- Я не... Я кричала, я предупреждала... - бормотала я.

А что я могла сказать?

Что моя фамилия НЕ Дибров и НЕ Галимский - эти орлы наши, яростно возжелавшие однажды дешёвой популярности ясности в вопросе прививок, и со всем энтузиазмом невежества своего и в экстазе тупой ограниченности своей начавшие бомбить СМИ и интернет своими статьями, призывающими к отказу от прививок - лупая, лупая сю скалу и показывая пример того как два святых идиота, уверовавших в благую весть своей правоты, повели всё-таки за собой народные массы - прямо с этой лупаной скалы, на задницах без санок - и прямо в угрозу эпидемий.
... уведя за собой сначала массы моих коллег и нас, нитернетных писак - любителей дешёвых сенсаций и таких же популярностей, не говорю уже о чувстве сопричастия к святому делу - делу просвещения народных масс!

( Read more... )

А что это мне такое пришло?
письмом на почту:

"Наташа, привет!
Это мой новый почтовый адрес.
Буду в воскресенье.

Сергей, менеджер+интимные услуги"

(имена и профессия на всякий случай изменены)

Я, конечно, тут же машинально ответила:

( Read more... )

Смешные дети. Говорят о смерти. Хорохорятся. Типа, не страшно. Типа, нормально к смерти надо относиться. С маленькой буквы пишут Смерть.
Не мои дети. Чужие. Мои то знают...
А чего о ней говорить? Нельзя о ней. Выпендриваться нежелательно, говоря о Смерти.
Она живет где-то. Иногда проходит мимо. Рукавом иногда касается. От этих касаний в тебе что-то меняется, конечно. Если не выпендриваться...

Людмила Марковна, которая долго умела договариваться со Старостью, спела смешную песенку когда-то - одной детишке спела.

Ты выглядишь, конечно, мило -
Котенок с бантиком в хвосте.
Не плакала, не хоронила -
Откуда взяться красоте?

Когда людская красота
Скорее знание, чем сила...
Когда людская красота скорее
Знание,
Чем сила!

Беда, конечно,
Поправима -
Ты будешь адски
хороша!
Коль только не
промчится мимо
страстных недель
Твоих
душа...

Пока же ты зверек, цветок,
Какой-то завиток из дыма
Пока же ты......

И ушла в дым. В кинофильме "Рецепт ее молодости"

(что ж так меня сегодня тянет на стихи и песни???)