ЛЮБИТЕ ЛИ ВЫ БРАМСА ?
Apr. 4th, 2008 09:50 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
diana_lediЛюбите ли вы книги Франсуазы Саган?
Я - так. В меру. Я их открыла для себя в свое время, восхитилась, конечно же, воспеваемыми французскими женщинами - и дальше просто люблю, легко и ровно. А как их не любить - там сама женственность говорит со страниц.
А говорят, что многие не любят Франсуазу, оказывается.
Хочу узнать - за что и почему?
Пусть отзовутся те, кто яростно не любит. Пусть пояснят - пошто?
Такой вопросик утренний. Зачем-то это важно. Или не важно...
При чем здесь Брамс, вынесенный в заглавие?
Да те, кто любит Франсуазу - поймут. И кто не любит - тоже.
А очень!!! - люблю я только пьесы француженки старой.
"Когда лошадь теряет сознание"
"Сиреневое платье Валентины"...
Вот о платье, о сиреневом, я байку и расскажу - пока любезно вы мне готовите ответы на зудящий странный утренний вопрос
Я - так. В меру. Я их открыла для себя в свое время, восхитилась, конечно же, воспеваемыми французскими женщинами - и дальше просто люблю, легко и ровно. А как их не любить - там сама женственность говорит со страниц.
А говорят, что многие не любят Франсуазу, оказывается.
Хочу узнать - за что и почему?
Пусть отзовутся те, кто яростно не любит. Пусть пояснят - пошто?
Такой вопросик утренний. Зачем-то это важно. Или не важно...
При чем здесь Брамс, вынесенный в заглавие?
Да те, кто любит Франсуазу - поймут. И кто не любит - тоже.
А очень!!! - люблю я только пьесы француженки старой.
"Когда лошадь теряет сознание"
"Сиреневое платье Валентины"...
Вот о платье, о сиреневом, я байку и расскажу - пока любезно вы мне готовите ответы на зудящий странный утренний вопрос
Подруга моя была такой - подчеркнуто строгой и порядочной девочкой. Девочкой? А как ее назвать еще? Она и сейчас такая девочка - мне фото высылали. Внешность ее - копия Глаголевой, такой актрисы. И как и матрица-Глаголева, клон-подруга - сохранила все. Твердый рисунок прекрасных губ, светлые тяжелые волосы, стройность и легкость...
И губы эти, видно по фото - сжаты строго, так же, как в молодости нашей, когда она, мама двух мальчишек, а жена ничейная, пришла ко мне чайку отведать и книг набрать на прочтение.
- Дай что-нибудь почитать... - сказала, чаек прихлебывая, пока ее мальчишки возились на подиуме с моими мальчишко-девчонками (а я тогда в очередной раз забрала к себе и племяшей - к своим в придачу)
А ПОДИУМ - это когда часть пола поднимается на балки, там сверху настилается пол, ставятся ступеньки с перилами - и ты имеешь два уровня в огромной детской комнате. Подиум забит игрушками, их даже разрешено не складывать. Чего их складывать? Слишком много их.
Книг в доме тоже слишком много. Полки до высоких потолков - от пола. И, чтобы к полкам легче добираться - построен еще один подиум. Длинный и узкий. Это называется - галерея. Там стоят кресла. Ты взойдешь на галерею, книгу выдернешь из ряда, и там же сядешь читать. чай тебе принесут. В нашем доме чай подносили все друг другу. И даже не считали то любезностью. Так - норма.
Почитать ей.
Весь поселок ходил в нашу библитотеку чаще, чем в общественную. Поселок рос на наших книгах. И мои близкие подруги, конечно, имели зеленую улицу на пути к этим полкам. Самое вкусное - им, друзьям и подругам нашим, вне очереди.
И любимой игрой нашей была игра такая.
Вдруг кто-то бросает фразу из любимой-перелюбимой всеми книги, а остальные должны продолжить. Кто первый продолжит - другую фразу бросает...
Почитать? Из новенького тебе, конечно.
Я вспрыгнула на галерею, дернула томик французских пьес, подаренных недавно мне мужем, и подала ей - с велением в первую очередь прочесть "Дуру", "Блэза" и "Сиреневое платье Валентины".
Она мальчишек своих силой оттянула от подиума с игрушками и книгами детскими - и ушла.
Пришед на следующий день. Губы твердо сжаты, но подрагивают.
Томик на стол положила. Села, задумчивая, в кресло, чай приняла, отхлебнула, и изрекла решительно:
- Я- Мари!
А там, в "сиреневом том платье" - две сестры, Мари и Валентина.
Мари - эдакая женщина-лошадь, всех на своих плечах, всем помочь и устроить всех.
А Валентина...
Валентина - шлюха. Прекрасная и ветреная.
От мужа, влюбленного в нее, она уходит постоянно с каким-то очередным Жаком, Мишелем или Даниэлем. Потом возвращается, конечно. Валентина всегда возвращается.
Но стыдно ей перед Мари и, возвращаясь и заезжая к Мари, объясняет она ситуацию так -
де муж ее, ветреник, опять привел в дом очередную Жаклин, Мишель или Даниа - и снова Валентина, щедрая душой, вынуждена уйти из дома.
Мари, конечно, любит Валентину и верит ей. Валентину невозможно не любить.
Потом Мари, конечно, обо всем догадывается и говорит мужу Валентины, приехавшему забрать ветреницу:
- Наше детство прошло в одной спальне одного дома. В окна стучали ветви деревьев старого сада. Когда Валентина хотела вишен - она вылезала ночью в окно, шла в темный сад и ела вишни. И только я знала - насколько Валентина боится темноты. Но она шла и ела вишни. Никто не мог справиться с желаниями Валентины - даже сама Валентина.
- Я - Мари! - сказала моя подруга.
- И я - Мари. Крест на плечи, и всех родных и близких сверху на этот крест - и тянуть...- ответила ей я, прислушиваясь к щебету восьмерых детишек на подиуме.
- Ты не Мари. Ты Валентина. - сурово губы сжав, покачала головой моя подруга.
- Она - шлюха! - закричала я так, что детишки в детской притихли. - Как ты можешь сравнивать меня с ней?
- Ты - Валентина. - повторила моя подруга и заплакала.
- Что ты... - подлетела я к ней и стала утешать. - Что ты... Да будь я кем угодно, только не плачь! О чем ты плачешь? О том, что ты - Мари? Да, это грустно... Тяжело, я знаю.
- Я плачу о том, что я - не Валентина... - ответила моя подруга.
Она уехала потом в далекий Мурманск. Мурманск так далек, что я даже не уверена в том, что он существует. Там живет сейчас клон актрисы Глаголевой с двумя своими повзрослевшими мальчишками. Стала ли она Валентиной? Вряд ли. Наверное, она по прежнему - Мари.
Ну, и ладно. Не плачь, моя подруга. Мари и Валентина - две грани абсолютной женственности. Мы все, наверное, в чем- то - Мари. А в чем-то - Валентины.
В чем-то...
В сиреневом платье, например.
И губы эти, видно по фото - сжаты строго, так же, как в молодости нашей, когда она, мама двух мальчишек, а жена ничейная, пришла ко мне чайку отведать и книг набрать на прочтение.
- Дай что-нибудь почитать... - сказала, чаек прихлебывая, пока ее мальчишки возились на подиуме с моими мальчишко-девчонками (а я тогда в очередной раз забрала к себе и племяшей - к своим в придачу)
А ПОДИУМ - это когда часть пола поднимается на балки, там сверху настилается пол, ставятся ступеньки с перилами - и ты имеешь два уровня в огромной детской комнате. Подиум забит игрушками, их даже разрешено не складывать. Чего их складывать? Слишком много их.
Книг в доме тоже слишком много. Полки до высоких потолков - от пола. И, чтобы к полкам легче добираться - построен еще один подиум. Длинный и узкий. Это называется - галерея. Там стоят кресла. Ты взойдешь на галерею, книгу выдернешь из ряда, и там же сядешь читать. чай тебе принесут. В нашем доме чай подносили все друг другу. И даже не считали то любезностью. Так - норма.
Почитать ей.
Весь поселок ходил в нашу библитотеку чаще, чем в общественную. Поселок рос на наших книгах. И мои близкие подруги, конечно, имели зеленую улицу на пути к этим полкам. Самое вкусное - им, друзьям и подругам нашим, вне очереди.
И любимой игрой нашей была игра такая.
Вдруг кто-то бросает фразу из любимой-перелюбимой всеми книги, а остальные должны продолжить. Кто первый продолжит - другую фразу бросает...
Почитать? Из новенького тебе, конечно.
Я вспрыгнула на галерею, дернула томик французских пьес, подаренных недавно мне мужем, и подала ей - с велением в первую очередь прочесть "Дуру", "Блэза" и "Сиреневое платье Валентины".
Она мальчишек своих силой оттянула от подиума с игрушками и книгами детскими - и ушла.
Пришед на следующий день. Губы твердо сжаты, но подрагивают.
Томик на стол положила. Села, задумчивая, в кресло, чай приняла, отхлебнула, и изрекла решительно:
- Я- Мари!
А там, в "сиреневом том платье" - две сестры, Мари и Валентина.
Мари - эдакая женщина-лошадь, всех на своих плечах, всем помочь и устроить всех.
А Валентина...
Валентина - шлюха. Прекрасная и ветреная.
От мужа, влюбленного в нее, она уходит постоянно с каким-то очередным Жаком, Мишелем или Даниэлем. Потом возвращается, конечно. Валентина всегда возвращается.
Но стыдно ей перед Мари и, возвращаясь и заезжая к Мари, объясняет она ситуацию так -
де муж ее, ветреник, опять привел в дом очередную Жаклин, Мишель или Даниа - и снова Валентина, щедрая душой, вынуждена уйти из дома.
Мари, конечно, любит Валентину и верит ей. Валентину невозможно не любить.
Потом Мари, конечно, обо всем догадывается и говорит мужу Валентины, приехавшему забрать ветреницу:
- Наше детство прошло в одной спальне одного дома. В окна стучали ветви деревьев старого сада. Когда Валентина хотела вишен - она вылезала ночью в окно, шла в темный сад и ела вишни. И только я знала - насколько Валентина боится темноты. Но она шла и ела вишни. Никто не мог справиться с желаниями Валентины - даже сама Валентина.
- Я - Мари! - сказала моя подруга.
- И я - Мари. Крест на плечи, и всех родных и близких сверху на этот крест - и тянуть...- ответила ей я, прислушиваясь к щебету восьмерых детишек на подиуме.
- Ты не Мари. Ты Валентина. - сурово губы сжав, покачала головой моя подруга.
- Она - шлюха! - закричала я так, что детишки в детской притихли. - Как ты можешь сравнивать меня с ней?
- Ты - Валентина. - повторила моя подруга и заплакала.
- Что ты... - подлетела я к ней и стала утешать. - Что ты... Да будь я кем угодно, только не плачь! О чем ты плачешь? О том, что ты - Мари? Да, это грустно... Тяжело, я знаю.
- Я плачу о том, что я - не Валентина... - ответила моя подруга.
Она уехала потом в далекий Мурманск. Мурманск так далек, что я даже не уверена в том, что он существует. Там живет сейчас клон актрисы Глаголевой с двумя своими повзрослевшими мальчишками. Стала ли она Валентиной? Вряд ли. Наверное, она по прежнему - Мари.
Ну, и ладно. Не плачь, моя подруга. Мари и Валентина - две грани абсолютной женственности. Мы все, наверное, в чем- то - Мари. А в чем-то - Валентины.
В чем-то...
В сиреневом платье, например.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Кто не работает.Ктонеработает???
Date: 2008-04-04 02:17 pm (UTC)расчуствовался. Реально
из драматургического
жанра осилил целиком
всего одну
пьесу."Черепослов,
сиречь френолога".
Которая и выпрямила
вектор моего
мировоззрения-от
Чингачгука к Швейку,к
12стульям.И этот вектор
острием уткнулся в
газету"Гудок",которую я
с оттяжечкой читал от
корки до корки(какие
ещё корки?),стараясь до
последнего не замечать
самую прелесть-
сукокроссвордъ(!).
Думаю,шо такой типаж
тоже где-то вписан в
канву социологизмов
бабуленцией Саган.И
такая лопата тоже у неё
стреляет.Но никак не
могу себя представить
каким-либо Оливье или
Жульеном,клеющимся к
Валюхе(или обрюха(ч)
тивающим Марусю
восьмым отпрыском).А
всё из-за клишированых
белых лосин в обтяжку.
Из-под которых
негламурно бы
смотрелись совковые
синие семейные трусы
(или неделька с
логотипом"пятница").
А Брамс?Абрамс?
Вобще,трудно сказать,
есть ли фанатеющие от
Брамса.Как тема для
развития музыкальной
техники-замечательная
мелодичная подборка
упражнений.Как пища
для интелекта-
предпочтительно
Сметана.Он(а) и для
борща
предпочтительней.
РЕКЛАМА
Сметана"Президент"-
музыка для организьма!
(пагубное влияние
Гиларского блогерства)
Re: Кто не работает.Ктонеработает???
Date: 2008-04-04 02:51 pm (UTC)Ну, главное - расчувствовался...
Ржу.
Я не люблю Брамса.
Я и СмЕтану-то не люблю...
А от сметаны плохо мне. Говорила Столяру, да не поверил он. Не верят столяра ледЯм обычно...
Re: Кто не работает.Ктонеработает???
Date: 2008-04-04 03:21 pm (UTC)"И Столяр спросил у Гилара сурово:
- Це правда, що Ді не вживає сметану?
- Брехня. Ще наразі в неділю хрумтіла
сметану з картоплей, цибулей, без хлібу...
И скорбно потупился - мир полон лжи и коварства..."