ТЕТЯ АСЯ И СЫН

[diana_ledi]

А потом сынок тети Аси оставил свою заветную мечту, решил разбогатеть и преуспел.
Всего через несколько лет после судьбоносного его решения имел он множество полей, парк комбайнов и тракторов, и несколько окрестных сел молились за его здравие в церкви - потому что только он давал работу людям и щедро оплачивалась та работа. Да и сама церковь здравствовала за счет его щедрых пожертвований.
А тетя Ася решила обратиться к религии и стала старостой той церкви.
Вадика начали прозывать Вадимом Викторовичем, а тетю Асю все, даже племянники, в глаза и за глаза - Агнессой Ивановной (ну, у нас в семейном клане так положено - после определенной выслуги лет называть теток-дядей по имени-отчеству). Но самое интересное, что мама и сын на людях тоже обращались друг к другу на вы и по имени-отчеству - подавая пример уважения.

тетушка моя уже давно не думала о насущном хлебе. Сын снабжал ее деньгами, продуктами, дорогущими лекарствами, а также брал на себя оплату счетов.
Но тетя Ася - она осталась тем не менее прежней тетей Асей. И главным девизом ее продолжал быть такой - что если где-то валяются деньги, то нужно наклониться и поднять их.
Именно тогда пришло к ней стремление открыть челночный бизнес!
- Смотри... - сказала она, придя ко мне не посоветоваться, а просто озвучить свое решение. Если решение озвучить и проговорить в чьи-то уши, то быстро вылезут наружу слабые его стороны. Считала так тетя Ася.
- Смотри! Я еду в Одессу электричками, потому что я пенсионер и инвалид, стало быть - бесплатно.
- Куда вам ехать электричками? Это тяжело! Это полсуток сидеть на твердой полке. Пересаживаться из электрички в электричку! Ну, вы же не девочка! Опомнитесь! Билет плацкартный купите! - кричала я.

- Да нет. При моих доходах покупать билеты нерентабельно. И так, я на закупку одежды денег еле наскребла... - трагически возводя очи горе, отвечала мне она.
Она вообще была трагиком. Или драматической актрисой. В дни, когда тетя Ася была заведующей сельським клубом - как проявлялся ее талант! Как выплывала она на сцену и читала "Реквием"!
Слезы зрителей ручьями струились по залу...

- Так вот. Я еду электричкой. А чтобы мне было не скучно - я напеку корзину пирожков. Или две корзины даже. Пройдусь по электричкам и продам. У тебя есть дрожжи?
Да! Так и было! Не скучала тетя Ася в электричках и восхитительные ее пирожки разметались мгновенно голодными студентами и такими же "челночниками", как она.
Такими да не такими. Те "челночники" не умели увидеть деньги, просто так лежащие, наклониться и поднять их, свернув заботливо да спрятав в обширный карман обширного фартука.

Бизнес понесся на всех парах. В электричках тетюасины ямочки и корзины с пирожками поджидали пассажиры, не желая покупать ничьих боле пирогов, кроме тех - ее работы.
В селе ее поджидали тетки, не желая ни у кого покупать халатики, тапочки, трусы, носки и гамаши - кроме как у нее. И там, где на стихийном сельском рынке стояли молча и завистливо другие, менее удачливые торговки - к тете Асе выстраивалась очередь.

А однажды на пятачок выехал черный Джип...
Джип знали все. И с почтением и предвкушением скандала замер базарный пятачок.
Из автомобиля вышел сын тети Аси. Холеный красавец приближался к лавкам с трусами-носками, небрежно отвечая на подобострастные кивки сельчан - оправдывая кличку Барин, полученную им по пути обогащения.

- Доброго дня, Агнесса Іванівно! Доброго дня, бабоньки! - привітався Барин.
- І вам, Вадім Вікторович - доброго дня... - загуділи бабоньки.
- А шо, Агнессо Іванівно - приносе цей бізнес вам якусь копійку? - запитав у матері.
- Та так... На хліб хватає... - скромно відповіла.
- А скільки оце усе разом стоє?
- Двісті! - перелякано ляпнула тітка.
- Гривень чи доларів? - запитали Барин.
- Доларів, канєшно! - зметикувала тітка моя.

("Як я йому догадалась ляпнуть про долари!!! А воно ж і сотні гривень не стоїло..." - це вже потім, мені на вушко)

- Купую все! Складіть мені в мішок! - витяг двісті доларів і подав тітці моїй, матері своїй.
Баби не знали, що й думать. Замовкла галасна сільська торгівля. Морозна тиша стояла над п ятачком. Тітонька Ася перелякано пакувала халати й нічні сорочки у мішок, затовкувала долари у пазуху - аякже, то ж найкращий швейцарський банк!

Синок взяв мішок, підійшов до свого автомобіля, відкрив багажник і гепнув той мішок в багажник.
Сів за кермо.
Кругом - розгублене мовчання (та нашо ж багачу такому весь той мішок дешевих одеських шмоток??? та якщо ж йому треба було, то нашо ж у матері купувати? Ох, мабуть - це ще не кінець...)
Це ще був не кінець

- Сідай бігом! - крикнув, скинувши благодушну барську маску.
Тітонька моя побігла до Джипа. Чи Джіпа - як казали у селі.
Джіп поїхав до тітчиної хати. Баби розгублено дивились услід.

- І шоб я! Тебе! Більше! З твоїми шмотками на п ятачку не бачив! - тихо, але твердо сказав їй син. - Як мало грошей, то я тобі ще дам. А позорить мене не нада, мамо...
Тітонька винувато вилізала з машини.
- Синочку, одкрий багажник, а?
- А нашо тобі мій багажник?
- Так там же мій мішоооок...
- Є, ні! То вже мій мішок. Я ж у тебе його купив?
- Та нашо ж тобі ті дешеві шмотки, синочок? Ви ж таке й не носите!
- А я не носить - я хлопцям на тряпки. Комбайни мить...

І поїхав, а тітонька моя лишилась стояти, ошелешено повторюючи - що саме вона думає про тих, хто збирається мить комбайни новими халатами, трусами, нічними сорочками...