diana_ledi (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
diana_ledi) wrote2009-03-31 12:38 am
diana_ledi) wrote2009-03-31 12:38 am
ЖЕНЩИНА МОЕГО КЛАНА
О ней молчат женщины моего клана...
А женщины моего клана любят поговорить!
О Ней же редко говорят женщины моего клана - я слышала эту историю всего три раза, от разных женщин моего клана. Они говорили о ней вскользь, как о чем-то неприличном, а более - о непонятном. При детях и мужчинах не говорят о Ней женщины моего клана.
Женщины моего клана умеют молчать.
Слова, сказанные женщинами моего клана - передаются от женщины к женщине, и те уже передают их мужчинам своих поколений. И чем известнее и мудрее женщина, чем больше мудрых слов оставляет она - тем длиннее память о ней в клане.
Женщины моего клана умеют говорить так, что память становится длинной...
Она же известна тем, что сказала одну фразу. Всего одну фразу она повторяла всю жизнь - и память о ней длинна среди женщин моего клана.
Но мужчины моего клана не слышали о Ней. Женщины не рассказывают им почему-то.
Женщины моего клана умеют совершать непонятное, молчать необъяснимо...
Мужчины моего клана не знают о Ней.
Я не знаю Ее имени. Оно затерялось в памяти еще прошлого поколения.
Я знаю, что Она жила в одном из двух сел, которые были отданы моему клану.
Мой клан сам взял их, плодясь и размножаясь там...
Я забыла названия этих двух сел.
Я только знаю, что один из патриархов клана был моим дедом.
Он шел по селу, и иногда улыбался встречным детям, голоногим сельским детям, иногда он останавливался и гладил их по белым, выгоревшим на солнце, головам.
Там было много детей, которые могли бы назвать его отцом, но не называли. О его отцовстве не всегда знали эти дети. Знали их матери, и весь клан.
Я знаю точно, что, стоит мне вспомнить название клановых сел, и приехать туда - я увижу множество лиц, похожих на мое лицо. Другие будут похожи на моих братьев и сестер. Мы похожи, но все же разные - дети одного клана.
... Она была веселой и светлой. И потому Ее любили все - в том клане, где мало любви, а много соперничества, зависти, ревности.
Как в любом клане.
Но встают такие кланы - за обиду одного из членов их!
И дома для каждой семьи семьи строит весь клан - вместе!
Клан - это страшно.
Хотя бы тем, что он вырубит в своей памяти то, что ты хочешь забыть, неосторожные твои слова или поступки запомнит клан - и напомнит тебе, будь уверен, в тот момент, когда ты менее всего хотел бы этого.
Я бежала от остатков клана, от его ветви.
Ветвь - страшно.
Клан - страшнее.
И хватит о кланах.
Я пишу о Ней.
Она была красивой и веселой. Этого мало для того, чтобы любил весь клан, но весь клан Ее любил.
Она же любила танцевать, петь - и быть молодой и красивой.
Женщины моего клана умеют долго быть молодыми - а старятся мгновенно, за год-два...
Более всех любил Ее муж. Ее тихий муж, которого Она не любила - не скрывая этого, но говоря о нем уважительно и нежно, бросаясь на защиту, если кто-то смел его обидеть.
И всем тогда казалось, что Она его любила, хотя знали же точно - не любила.
И хватит о Ее муже.
Она любила кого-то.
Женщины моего клана догадывались о том, кого Она любила.
И - хватит о нем.
А было еще то, что ненавидела Она. И все знали о том, что ненавидела Она - поскольку говорила Она об этом постоянно...
СТАРОСТЬ.
И тут мы подходим к той фразе, которой прославилась она в ветвях моего клана тихой своей, неприличной славой.
Вот она, эта фраза:
- Я хочу умереть до старости! - говорила Она. - Я хочу умереть молодой и красивой, здоровой и веселой.
и добавляла:
- Я хочу умереть на виду у всех. Чтобы я смеялась - пусть будет смерть моя такой - легкой и быстрой. И чтобы все видели ее, мою быструю и красивую смерть.
... пастухи бежали по селу, кричали, стучали в ворота, влетали во дворы, и весть передавалась без каната.
А "передай канат через десять хат" - это сельское радио такое.
И мой клан им пользовался.
Но не в тот день. В тот день не нужно радио, и некогда бросать канат.
Потому что бывают такие ливни в крае моего клана...
такие громы и молнии, и вода льется так плотно с неба, что ты не видишь, кто перед тобой бежит, и только, скользя по грязи босыми ногами, ты ускоряешь свой бег под ливнем, и натыкаешься на спину, покрытую плащ-палаткой.
Тогда все носили плащи, перешитые из плащ-палаток. Эхо войны...
Ливень сам по себе не страшен в краях моего клана. Но страшно, если застает он коровье стадо в поле.
Коровы не боятся дождя. Но странно действует он на них.
Когда падает внезапный ливень на коровье стадо - коровы начинают идти, идти, ускоряя шаги с каждым новым взрывом грома. Гром подстегивает коров, ливень гонит их вперед.
Они будут идти, пока не упадут от усталости - такое странное есть свойство у коров.
Тогда не справятся пастухи, уважаемые коровами - с опаской...
Ливень они уважают больше, коровы.
Бывают такие внезапные ливни в краях моего клана. И тогда дело пастухов - не собирать коров, но бежать в село, созывая не тех людей, которые бегут им навстречу, зная о странных отношениях коров и ливней, а тех, кто еще не знает. И также тех, кто коров не имеет. Потому что все бегут на помощь в таком случае - нельзя остаться клану без коров.
Нельзя и без ливней, но отношения клана и ливней будут в другой истории.
Она бежала вместе со всеми, и, найдя и отогнав во двор своих коров - бежала назад в поисках остальных, молодых, испуганных.
Тех, для кого эти ливни впервые...
Моя тетка, девочка тогда, подросток, бежала с Ней. Она и тетка - выбежали вдвоем на горку.
Тетка рассказывала, спустя много лет, став старой, вспоминая с улыбкой ту лохматую девочку под дождем - себя...
- Я устала. Я сяду отдохну на горке. - сказала Она.
- С ума сошла! Ты же мокрая вся! Придешь домой, и посидишь. - тянула Ее лохматая девчонка.
- Не могу. Сердце зашлось. - сказала Она.
Сердце зашлось - так говорят в моем клане.
- Ты беги, а я посижу на горке. Я закутаюсь в палатку. - сказала Она.
И тетка моя, девочка-подросток, побежала вниз с этой горки, к остальному клану, сгонявшему последних затерянных коров.
Скользя в грязи, спускаясь из горки, тетка моя оглянулась на Нее.
Она смеялась, тяжело дыша от бега, накрывала плечи плащ-палаткой, и подставляла лицо ливню, на самом верху этой горки.
Внизу собирался клан. Люди махали руками, кричали, созывая своих. Уже посчитаны и собраны были коровы...
И грянул гром. Конечно.
Молния ударила точно - в мокрую серую фигурку под плащ-палаткой.
На вершине горки.
На глазах у всех.
В момент, когда Она смеялась, подставляя лицо ливню.
Быстро и красиво умерла Она - оставив после себя пепел.
И фразу.
Эту фразу до сих пор считают неприличной женщины моего клана:
- Я хочу умереть до старости, на виду у всех. Чтобы я смеялась - пусть будет смерть моя такой - легкой и быстрой. И чтобы все видели мою быструю и красивую смерть.
Я слышу эхо этой фразы всю жизнь - тихим шепотом моей тетки, подслушанным когда-то мною, смехом Ее, закутанной в плащ-палатку, но открывающей и поднимающей к ливню лицо...
- Перед тем, как попросить - всегда хорошенько подумай. - говорят женщины моего клана.
... Женщины моего клана умеют просить
А женщины моего клана любят поговорить!
О Ней же редко говорят женщины моего клана - я слышала эту историю всего три раза, от разных женщин моего клана. Они говорили о ней вскользь, как о чем-то неприличном, а более - о непонятном. При детях и мужчинах не говорят о Ней женщины моего клана.
Женщины моего клана умеют молчать.
Слова, сказанные женщинами моего клана - передаются от женщины к женщине, и те уже передают их мужчинам своих поколений. И чем известнее и мудрее женщина, чем больше мудрых слов оставляет она - тем длиннее память о ней в клане.
Женщины моего клана умеют говорить так, что память становится длинной...
Она же известна тем, что сказала одну фразу. Всего одну фразу она повторяла всю жизнь - и память о ней длинна среди женщин моего клана.
Но мужчины моего клана не слышали о Ней. Женщины не рассказывают им почему-то.
Женщины моего клана умеют совершать непонятное, молчать необъяснимо...
Мужчины моего клана не знают о Ней.
Я не знаю Ее имени. Оно затерялось в памяти еще прошлого поколения.
Я знаю, что Она жила в одном из двух сел, которые были отданы моему клану.
Мой клан сам взял их, плодясь и размножаясь там...
Я забыла названия этих двух сел.
Я только знаю, что один из патриархов клана был моим дедом.
Он шел по селу, и иногда улыбался встречным детям, голоногим сельским детям, иногда он останавливался и гладил их по белым, выгоревшим на солнце, головам.
Там было много детей, которые могли бы назвать его отцом, но не называли. О его отцовстве не всегда знали эти дети. Знали их матери, и весь клан.
Я знаю точно, что, стоит мне вспомнить название клановых сел, и приехать туда - я увижу множество лиц, похожих на мое лицо. Другие будут похожи на моих братьев и сестер. Мы похожи, но все же разные - дети одного клана.
... Она была веселой и светлой. И потому Ее любили все - в том клане, где мало любви, а много соперничества, зависти, ревности.
Как в любом клане.
Но встают такие кланы - за обиду одного из членов их!
И дома для каждой семьи семьи строит весь клан - вместе!
Клан - это страшно.
Хотя бы тем, что он вырубит в своей памяти то, что ты хочешь забыть, неосторожные твои слова или поступки запомнит клан - и напомнит тебе, будь уверен, в тот момент, когда ты менее всего хотел бы этого.
Я бежала от остатков клана, от его ветви.
Ветвь - страшно.
Клан - страшнее.
И хватит о кланах.
Я пишу о Ней.
Она была красивой и веселой. Этого мало для того, чтобы любил весь клан, но весь клан Ее любил.
Она же любила танцевать, петь - и быть молодой и красивой.
Женщины моего клана умеют долго быть молодыми - а старятся мгновенно, за год-два...
Более всех любил Ее муж. Ее тихий муж, которого Она не любила - не скрывая этого, но говоря о нем уважительно и нежно, бросаясь на защиту, если кто-то смел его обидеть.
И всем тогда казалось, что Она его любила, хотя знали же точно - не любила.
И хватит о Ее муже.
Она любила кого-то.
Женщины моего клана догадывались о том, кого Она любила.
И - хватит о нем.
А было еще то, что ненавидела Она. И все знали о том, что ненавидела Она - поскольку говорила Она об этом постоянно...
СТАРОСТЬ.
И тут мы подходим к той фразе, которой прославилась она в ветвях моего клана тихой своей, неприличной славой.
Вот она, эта фраза:
- Я хочу умереть до старости! - говорила Она. - Я хочу умереть молодой и красивой, здоровой и веселой.
и добавляла:
- Я хочу умереть на виду у всех. Чтобы я смеялась - пусть будет смерть моя такой - легкой и быстрой. И чтобы все видели ее, мою быструю и красивую смерть.
... пастухи бежали по селу, кричали, стучали в ворота, влетали во дворы, и весть передавалась без каната.
А "передай канат через десять хат" - это сельское радио такое.
И мой клан им пользовался.
Но не в тот день. В тот день не нужно радио, и некогда бросать канат.
Потому что бывают такие ливни в крае моего клана...
такие громы и молнии, и вода льется так плотно с неба, что ты не видишь, кто перед тобой бежит, и только, скользя по грязи босыми ногами, ты ускоряешь свой бег под ливнем, и натыкаешься на спину, покрытую плащ-палаткой.
Тогда все носили плащи, перешитые из плащ-палаток. Эхо войны...
Ливень сам по себе не страшен в краях моего клана. Но страшно, если застает он коровье стадо в поле.
Коровы не боятся дождя. Но странно действует он на них.
Когда падает внезапный ливень на коровье стадо - коровы начинают идти, идти, ускоряя шаги с каждым новым взрывом грома. Гром подстегивает коров, ливень гонит их вперед.
Они будут идти, пока не упадут от усталости - такое странное есть свойство у коров.
Тогда не справятся пастухи, уважаемые коровами - с опаской...
Ливень они уважают больше, коровы.
Бывают такие внезапные ливни в краях моего клана. И тогда дело пастухов - не собирать коров, но бежать в село, созывая не тех людей, которые бегут им навстречу, зная о странных отношениях коров и ливней, а тех, кто еще не знает. И также тех, кто коров не имеет. Потому что все бегут на помощь в таком случае - нельзя остаться клану без коров.
Нельзя и без ливней, но отношения клана и ливней будут в другой истории.
Она бежала вместе со всеми, и, найдя и отогнав во двор своих коров - бежала назад в поисках остальных, молодых, испуганных.
Тех, для кого эти ливни впервые...
Моя тетка, девочка тогда, подросток, бежала с Ней. Она и тетка - выбежали вдвоем на горку.
Тетка рассказывала, спустя много лет, став старой, вспоминая с улыбкой ту лохматую девочку под дождем - себя...
- Я устала. Я сяду отдохну на горке. - сказала Она.
- С ума сошла! Ты же мокрая вся! Придешь домой, и посидишь. - тянула Ее лохматая девчонка.
- Не могу. Сердце зашлось. - сказала Она.
Сердце зашлось - так говорят в моем клане.
- Ты беги, а я посижу на горке. Я закутаюсь в палатку. - сказала Она.
И тетка моя, девочка-подросток, побежала вниз с этой горки, к остальному клану, сгонявшему последних затерянных коров.
Скользя в грязи, спускаясь из горки, тетка моя оглянулась на Нее.
Она смеялась, тяжело дыша от бега, накрывала плечи плащ-палаткой, и подставляла лицо ливню, на самом верху этой горки.
Внизу собирался клан. Люди махали руками, кричали, созывая своих. Уже посчитаны и собраны были коровы...
И грянул гром. Конечно.
Молния ударила точно - в мокрую серую фигурку под плащ-палаткой.
На вершине горки.
На глазах у всех.
В момент, когда Она смеялась, подставляя лицо ливню.
Быстро и красиво умерла Она - оставив после себя пепел.
И фразу.
Эту фразу до сих пор считают неприличной женщины моего клана:
- Я хочу умереть до старости, на виду у всех. Чтобы я смеялась - пусть будет смерть моя такой - легкой и быстрой. И чтобы все видели мою быструю и красивую смерть.
Я слышу эхо этой фразы всю жизнь - тихим шепотом моей тетки, подслушанным когда-то мною, смехом Ее, закутанной в плащ-палатку, но открывающей и поднимающей к ливню лицо...
- Перед тем, как попросить - всегда хорошенько подумай. - говорят женщины моего клана.
... Женщины моего клана умеют просить
no subject
Я просто подумала - может, вам важно это знать. Ну... что действует.
no subject
Бывают такие дни, когда особенно важно.
Спасибо.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Правда?
)))
no subject
Новая?
no subject
Это я не подумала.
И женщины моего клана никогда не рассматривали вопрос с такого ракурса.
no subject
Пока собственных шишек не набъем.
)))
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Спасибо.